Лейла Не Шутит.

Лейла не шутит.

Наши предки говорили: «Пришла беда – отворяй ворота». Что они имели в виду –впускать беду в дом и не противиться или открыть двери дома для друзей и близких, чтобы они помогали в трудное время? Наверное, второе, но что делать, если ты человек 21 века, не имеющий друзей, к тому же иммигрант, у которого все близкие родственники находятся так далеко, что на соседний континент в гости не всегда пригласишь. К тому же, о тебе, как о родственнике, никто и не помнит. Вот такой я человек, и если кто-нибудь решит бросить в мою сторону камень, пусть посмотрит сначала на свою собственную жизнь.

Меня зовут Саша, мне 55 лет, более 25 лет я в иммиграции. До недавнего времени имел жену и дочку. И дом, заработанный своим тяжелым трудом. И трак, на котором исколесил вдоль и поперек всю Северную Америку. Все шло нормально, я работал, дочь училась в школе, жена ухаживала за нами, убирала, готовила, провожала меня в рейс и каждый день встречала дочку со школы. Что еще нужно человеку? Мне лично было настолько комфортно, что порой я беспокоил Всевышнего дурацким вопросом «За что такая благодать?» Вот и накликал на себя беду: пять лет назад я попал в аварию. Мой врач-родственник, можно сказать, собирал меня по кусочкам. «Собрал» хорошо, я пробыл в госпитале четыре месяца, дома пролежал еще шесть. Потихоньку начал ходить, слава Богу, что вообще могу самостоятельно передвигаться. Я получил деньги от страховой компании, но они растаяли, как весенний снег. Единственным накопленным сбережением оставался первый взнос на дом и жалкие проценты, которые набежали после его покупки.

Год все было более или менее нормально: жена ворчала, но ухаживала за мной, дочка изредка заходила в мою комнату. То ли из жалости, то ли из любопытства она спрашивала: «Ну что, папик, когда сможешь в футбол играть?»

– Скоро, – с улыбкой отвечал я моей пятнадцатилетней дочери.

Благодаря своей хорошей профессии, сдав экзамены на лицезию, жена нашла себе работу. Ей предложили хорошо оплачиваемое место в госпитале, где зарплата практически была эквивалентна зарплате тракдрайвера. Я заново учился ходить и ухаживать за собой, а также готовить еду для себя и домочадцев. Трудно было свыкнуться с мыслью, что я никогда не смогу работать, поскольку не могу стоять более двух часов и сидеть больше 30 минут.

Конец семейной истории начался с того, что дочка перестала учиться, стала опаздывать из школы, а жена, приходя с работы уставшая, ругалась с дочкой. Я пытался объяснить супруге, что это переходный возраст, что нужно спокойно и терпеливо разговаривать с ней, и все образуется. В итоге жена перенесла свой гнев на меня, говоря, что содержит двух дармоедов и не имеет никакой личной жизни. Я с пониманием и сожалением выслушивал ее упреки, и мне становилось ужасно стыдно за свое состояние.

Через несколько месяцев напряженной обстановки я не выдержал, и, когда дочка в очередной раз вошла в дом то ли в выпившем, то ли в обкуренном состоянии в четыре часа утра, наорал на нее, а затем вытолкал ее из дома, сказав, чтобы она возвращалась туда, где была все это время. Конечно, я был неправ. Но у меня больше не оставалось ни сил, ни нервов бороться со всем этим.

Случилось то, чего я никак не ожидал: жена в истерике набросилась на меня, расцарапав лицо, а дочка вызвала полицию и, спустя полчаса, под торжественно-победоносным взглядом супруги, полицейские в наручниках сопроводили меня в отделение. Там меня никто не слушал, моя история и инвалидность, а также все сказанное в зале суда, было судье абсолютно по барабану. Мне запретили приближаться к жене и дочери ближе, чем на 500 метров и, назначив принудительное лечение у психиатра, оштрафовали на $2000.

Потом был развод, упреки, и обещание, что если потребую что-нибудь в финансовом плане, то всю оставшуюся жизнь проведу в тюрьме. По законам этой страны я уже считался криминальным субъектом.

Что осталось от моей 25-летней семейной жизни? Ограничение общения с дочкой по ее же инициативе, съемная квартира, на которую едва хватало моей пенсии по инвалидности, $5000, брошенных женой как подачка и ее слова, сказанные со злой улыбкой «Подавись! И помни, что если ты хоть издалека приблизишься к нам, тебе даже Ворожея Лейла не поможет…»

Прошло несколько месяцев, я «зализывал раны». Говорят «Время лечит». Я почти привык к мысли, что мне суждено так жалко и беспомощно закончить свою жизнь. Из всех брошенных женой слов я запомнил лишь последние «Даже Ворожея Лейла не поможет…». Подумав, что это неспроста, я записался к Лейле на прием. Что я ожидал услышать? Я не знал, но все равно пришел в назначенное время. Поздоровавшись, Лейла предложила сесть в кресло, отличавшееся от других.

– В нем Вам будет удобнее, – сказала она. Потом попросила произнести число, год и месяц рождения, после чего сказала, что сожалеет о предательстве близких и добавила, что это Судьба, и мне нужно было пройти через все это.

– Ты уже впустил Беду в свой дом, – сказала Лейла. – А сейчас наступило время открыть ворота своим близким, которые помогут тебе, – произнесла она.

– Ты готов? – спросила Лейла.

Я утвердительно кивнул головой.

Через полтора месяца я получил странное письмо. Адвокатская контора из Ливерпуля приглашала меня к ним для оглашения дела о наследстве по имуществу Mr. Blacksmith .

Я был в шоке. Я знал, что только дед по отцовской линии побывал за границей во время Второй мировой войны и попал в плен. Его, Кирилла, с банальной русской фамилией Кузнецов, все считали мертвым. А тут какой-то Blacksmith… Посчитав это розыгрышем, я уже хотел порвать и выбросить письмо. Мой взгляд упал на фотографию Лейлы в газете, лежащей на столе. Со словами «Чем Лейла не шутит» я позвонил своему адвокату.

Я узнал, что письмо действительно из Ливерпуля и что V. Blacksmith на самом делеVeniamin Blacksmith, что в переводе на русский означает Кузнец, то есть Кузнецов, который являлся сыном Константина Кузнецова, моего пропавшего деда.

После трагической аварии и смерти Вениамина его единственным прямым родственником оказался я. Все его имущество на сумму более 2-х миллионов фунтов стерлингов по наследству переходило ко мне. Нужно было лететь в Англию…

Я живу в Ливерпуле. Мне назначена вторая операция на позвоночнике. Лучшие врачи из Швейцарии обещают, что скоро я смогу ходить, сидеть и спать без боли.

Единственное, что я хочу, это передать привет близким родственникам в Канаду и сказать им: «Придет Беда – не открывайте ворота, – у вас нет близкого человека, который сможет заступиться за вас…»

P.S. Уважаемая Лейла! Надеюсь, Вам понравился подарок, который я Вам прислал. Это всего лишь мелочь по сравнению с тем, что Вы заслуживаете. Знайте, что двери моего дома всегда открыты для Вас и Вашей семьи.

С уважением, Александр (Саша) Кузнецов-Blacksmith.